Фильм «Отверженные»: Гамлет Хью Джекмана
«Отверженные» — вторая после «Карениной» удачная экранизация классики подряд в русском прокате-2013. Многовато будет!
Хотя постановка эта — не только 150-летнего романа Гюго, но ещё и мюзикла, который уже тридцать лет катается по миру. Том Хупер, уже поставивший на полку «Оскар» за сомнительных высот «Король говорит», пошел сразу на несколько экспериментов. Он не только вытаскивает в кадр настоящих «мюзикловых» актёров, но и заставляет киноартистов петь самостоятельно. И не в студии, а прямо на съёмочной площадке с живой записью. Неудивительно, что Мариус (Эдди Редмейн) в сцене с оплакиванием мертвых товарищей в пустом кабаке у него рыдает так убедительно — актёр признается, что дублей было почти два десятка. А песен тут очень много, к счастью, фильм идёт с субтитрами, и проще сказать, сколько дублированных реплик — вряд ли многим больше пяти.
Мюзикл уже получил «Золотой глобус» за лучший фильм года, наверняка получит и львиную долю из восьми «Оскаров», на которые номинирован — ураганные трёхчасовые страсти вывешивают на эти статуэтки. По правде говоря, тот уровень драмы, который на живую дают и приглашенные актеры Вест-эндских мюзиклов, и звезды кино, под силу переварить не каждому — переживания тут очень выпуклые, оперно-истерические. Слёзы — так по литру, отчаяние — так с разъятым ртом. Глядя на такой вот разъятый рот Энн Хэтэуэй, например, думаешь — спасибо, что не Найтли.
Но чему стиль широких эмоциональных мазков в самом деле идет от А до Я — это картинам Франции, стремящейся на баррикады. Оно и понятно — на площадях слышен крик, а не шёпот. От заседаний революционно настроенных студентов до стульев, которые горожане бросают для баррикад, до цветка в петлице, до смерти с красным флагом в руках — да, это выглядит так, что немедленно хочется то ли укрыться в парижской подворотне, то ли броситься под ружья жандармов, то ли взять всех этих молодых рассерженных людей в мужья (простите).
Джекман после этого фильма забрал свой «Золотой глобус» за лучшую роль в комедии или мюзикле. Он и правда отличный, искрящиеся отзывы в его адрес от западной прессы могли бы закоротить целую электростанцию. Кажется, будто Джекман подбирался к Вальжану всю жизнь, а потом наконец-то вскочил в его рубище и стал неистово исполнять Роль Всей Жизни. Жан Вальжан — это его Гамлет, Йорик и Клавдий в одни руки: вот Джекман, тощий и перекошенный, стянул серебряные ложечки, вот он золотится пуговицами и машет пушкинской бакенбардой, вот умирает с красными глазами в облаке седых кудрей и тумане.
Но когда Джекман отодвигается в сторону и перестаёт занимать весь экран, становится заметно, что в кадре есть другие хорошие люди. Так, Хупер нашёл особый взгляд на Гавроша — это не сорванец в вечной кепке, а блаженный ангел, каждый выход которого — волнительное переживание. История Мариуса и Эпонины (её сыграла актриса из оригинального мюзикла) задвигает на второй план историю его же и Козетты (Аманда Сайфред) — между ними бегает нешуточный ток, несмотря на то, что положено по либретто. А Саша Барон Коэн идеально вписывается в партнёры Хелене Бонэм Картер — какая ещё пара в кинематографе может выглядеть так одновременно гадко и очаровательно, сразу и не скажешь.
Резюме: огромное, страстное, но кому-то вполне могущее показаться невыносимым (а по мне — так замечательное) полотно про любовь, революцию и тернии.
